Ника сидела на подоконнике и закручивала волчок. Дети были в школе, муж на работе. Она играла с волчком и ругала себя за то, что так бездарно проводит время. В голове проносились тысячи мыслей, иногда они складывались в стихи. Ника никогда их не записывала. Ей казалось, что она, как Алиса медленно падает в воронку собственной прокрастинации, рассматривая узоры на шторах. Она заводила таймер, каждый раз давая себе отсрочку. Потом наконец вставала и включалась в миллионы разных дел, по прежнему ругая себя. После обеда возвращались дети и они делали что-то вместе - гуляли или просто болтали. Ника запретила себе чувствовать что-то другое, кроме радости бытия. Для этого было всё. «Не гневи Бога» стучало у нее в голове, становилось стыдно.
А потом, в один день (накопленный месяцами) ей стало невыносимо и неподъемно грустно, так что пришлось об этом рассказать мужу и лучшей подруге. Путь ее был долгим - не все таблетки подошли и не все терапевты, часто хотелось все бросить. Но это была дорога чувств, самых настоящих, всех, кроме радости бытия. Теперь Ника иногда просыпается в ванильном настроении, иногда в клубничном, а иногда в сером тягучем. Значит такой день, говорит себе Ника и больше себя не ругает. Дни бывают разными))).. а иногда и недели, месяцы, годы, сплетаясь в красивый узор бытия.
А потом, в один день (накопленный месяцами) ей стало невыносимо и неподъемно грустно, так что пришлось об этом рассказать мужу и лучшей подруге. Путь ее был долгим - не все таблетки подошли и не все терапевты, часто хотелось все бросить. Но это была дорога чувств, самых настоящих, всех, кроме радости бытия. Теперь Ника иногда просыпается в ванильном настроении, иногда в клубничном, а иногда в сером тягучем. Значит такой день, говорит себе Ника и больше себя не ругает. Дни бывают разными))).. а иногда и недели, месяцы, годы, сплетаясь в красивый узор бытия.